Иловайск в умах днепрян: «их жизни — наше мирное небо!»
Страшная трагедия, несравнимая по масштабу с другими темными символами пришедшей на Восток Украины войны, случилась 4 года тому назад.
В Иловайском котле заживо, в так называемом «мирном коридоре», организованном боевиками, были расстреляны 366 украинских Защитников. Это произошло во время их выхода якобы «на свободу». 429 бойцов были ранены, 300 попали в плен. Это произошло 29 августа 2014 года. Завтра, 29 августа 2018 года, Украина со слезами на глазах помянет погибших сынов и Героев, преклонив колени, возложив цветы и вспомнив каждого. Поименно.
Торжественную панихиду проведут и на Алле Славы в Днепре. Начало — в 10:00. Принять участие могут все желающие и небезразличные. С одной из таких днепрянок, впервые вышедшей на волонтерскую смену в военный госпиталь Днепра 26 августа 2014 года и спасавшей тогда тяжело раненых в Иловайске бойцов несколько суток кряду без устали и сна, сегодня удалось пообщаться Відкритому.
Александра Каладжиева — волонтер координационного центра волонтерской помощи при Днепропетровском военном госпитале, советник председателя Днепропетровского областного совета Глеба Пригунова. Об Иловайском котле знает не по наслышке: эти страшные даты совпали с ее первыми дежурствами в роли волонтера.
— Я знаю, что трагедия пришлась на 28-29 августа, но в Днепр массово привозить парней начали в ночь с 26 на 27 августа 2014. То первое дежурство длилось не 3-8 часов, как обычно, а сутки. Уйти было нельзя, ребят подвозили каждые полчаса, на бортах военных вертолетов, по одному-два-три десятка раненых на борту за раз. С ранениями разной степени тяжести. Многие были исполосованы рваными ранами, без конечностей. Таких мы оставляли в госпитале. Бойцов с ранениями полегче, после предоставления первой медпомощи, отправляли либо в родные города, либо по другим госпиталям страны, способным их принять и госпитализировать у себя. В Днепропетровском военном госпитале попросту не хватало места. Это сейчас здесь функционирует 8 отделений. Тогда бойцы лежали на кроватях даже вдоль коридоров, всего в нескольких отделениях: хирургического, инфекционного и терапевтического.
Какие дни тогда были самыми страшными?
— Наверное, 29 и 30 августа. Это стабильно 3-4 эвакуации в день с передовой, каждые полчаса в госпиталь прибывали раненые. Нужно понять, что сначала бойцов свозили в полевые палатки-медпункты, затем в пункты медпомощи в поселках и городках вблизи передовой. И только после этого они на вертолетах попадали в днепровский госпиталь.
Медучреждение было готово принять такое количество раненых?
— Нет. Поэтому тех, кто получил наименьшие ранения и мог быть транспортирован, мы перевозили дальше, в другие города: Киев, Львов и Винницу. Помню, до 10 раз в день бывала на вокзале, заказывала билеты, провожала бойцов, снабдив их предварительно бутербродами, печеньем и водой в дорогу. Тяжело раненых также перевозили в областную клиническую больницу имени Мечникова: там медицинскую помощь предоставляли бойцам без документов. В госпитале спасали тех, при ком документы были. Помню, что контуженные ребята стеснялись того, что у них «только» контузия и старались не отнимать время у врачей. Вокруг было предостаточно тех, кто, буквально истекая кровью, нуждался в спасении жизни.
По сути, Днепр стал первым прифронтовым городом именно тогда?
— Да, здесь оперативно, реагируя на происходящие на фронте события, создали мощную госпитальную базу. Помню, как врачи военного госпиталя, до того побывав в горячих точках Афгана, на базе Мечникова делали операции раненым АТОшникам, уже совместно со специалистами областной больницы. Последняя тогда сыграла огромную роль в спасении многих жизней, ведь, во-первых, технологически была более мощно оснащена. Во-вторых, элементарно имела больше места для госпитализации бойцов.
Что запомнилось больше всего?
— Как рисовали на гипсах ребятам кроссовки, а они шутили, мол, вот теперь будет у нас коллекция обуви на все случаи жизни! Тяжело было, сложно, без сна или поспав несколько часов в сутки, страшно. Иногда я просыпалась и только тогда замечала, что под моими ногтями въелась кровь бойцов. Душ, мы, конечно, в госпитале, на сменах обязательно принимали. Но даже после этого кровь раненых оставалась на нашей коже. И, тем не менее, помнится лучшее, душевное, то тепло, которым обменивались. Позитив, который дарили друг другу. Правило: в госпитале — никаких слез. Мне до сих пор пишет парень, которого из-за травм обеих рук я тогда кормила с ложечки, и потому он стал называть меня «мамой». Его родная мама уже много лет живет за границей.
Как вам удавалось держаться в тонусе?
— Негативных эмоций никто старался не допускать. Парни даже попросили профессиональных психологов в какой-то момент покинуть госпиталь. Бойцам было комфортно с волонтерами. Раненых нельзя было возвращать в Иловайск ни мысленно, ни эмоционально. То, что пережили эти ребята — должен осознать каждый украинец. Наши дети должны изучать новейшую историю Украины и благодарить героев за то, что в небе над Днепром нет свиста градов и реет украинский флаг. Жизни этих ребят, которые тогда ушли на фронт добровольно, равны нашим мирным будням. Понять это — воспитать сильную непобедимую нацию. Я говорю об этом со своим теперь уже 7-летним сыном. А вообще, такие образовательно патриотические программы должны реализовываться на государственном уровне.
Общаетесь с ребятами сегодня?
— Конечно! Помню не всех, за более чем 4 года войны я столкнулась где-то с 20 тысячами бойцов. Но встретив лично, всегда могу сказать: вот этот парень был под Иловайском и поступал к нам в Днепропетровский военный госпиталь в 2014 году. Ребят из адского котла помню всех. И никогда не забуду те дни. Иловайск был страшнее Аэропорта и Дебальцево. Ужаснее всего.
Работало ли сообщение с передовой?
— О том, что происходит там, мы узнавали из первых уст. Смотреть новости нам было необязательно. На передок что-то передавали, провизию, медикаменты, но основная работа велась здесь. Помощь была нужна тем, кто смог выйти из котла живыми.
Как помогали обычные днепряне?
— Приносили, кто что мог. Особенно запомнились старенькие ветераны Второй мировой войны, которые приносили в госпиталь в основном еду, кусочек сала, масла, хлеба. Они говорили, что несут помощь внукам, даже если не имели фактических родственников в госпитале на тот момент. Эти статрики хорошо сами знали, что такое война.
Что скажете бойцам в четвертую годовщину Иловайской трагедии?
— Ребята, мы вас помним. Пережить Иловайск было для нас не менее сложно. Мы всегда будем знать и помнить правду о случившемся там, в ходе той трагедии. Мы будем с вами до конца.
Как рассказала Саша Каладжиева, по сведениям бойцов-очевидцев, так называемый коридор, через который должны были выйти попавшие в окружение украинские бойцы под Иловайском, составлял площадь примерно 10х10 квадратных км. Он был усеян телами погибших патриотов. Пока бойцы различных бригад шли, боевики накрывали их градами, расстреливая живую стену движущихся украинских военных. Бойцы старались забирать по дороге тех, кто еще оставался жив, и тащить на себе. Выжившие были доставлены в Днепр. Позднее — и в другие военные госпитали страны.
Сегодня координационный центр волонтерской помощи Днепра продолжает помогать раненым, приезжающим с передовой. Также оказывает поддержку бойцам, прошедшим АТО, в борьбе с онкологией, приобретенной в результате стресса на передовой. Волонтеры поддерживают госпиталь, который, по словам Александры Каладжиевой, до сих пор не обеспечивается полноценно на госуровне. Волонтеры принимают помощь от небезразличных и передают ее семьям погибших, инвалидам АТО, детям из детский домов Донецкой области.
